Пересмешник - Страница 142

142

— Помолчи, умник. Ты косноязычен, как камень, в который вселен. Позволь с моим хозяином разговаривать мне самому! Существа из Изначального огня, Тиль, если, конечно, они не помещены в физическую оболочку с жесткой основой, как мы, амнисы, пребывают в состоянии хаоса и нестабильности. Звук, если использовать его на высоких частотах, все время меняя тональность, мешает существованию таких созданий, так как вносит в их тела еще больший хаос. Это все равно, что ослепить человека светом, оглушить громкой музыкой и облить кипятком одновременно, если ты понимаешь. Именно это с нами происходит, когда волшебники вырывают амнисов из Изначального огня и вселяют в предметы. Ощущения не из приятных.

— То есть они… шумели? — мне показалось, что меня разыгрывают.

— Что-то вроде того, — улыбнулся Данте. — Во всяком случае, так говорится в книге, которую ты сегодня с таким интересом рассматривал. Кто-то шумел, кто-то в это время пытался выкинуть бывшего Владыку в другой мир. В итоге у них это получилось, правда, после того, как почти половина города, тогда еще не такого большого, как этот, оказалась уничтожена, и жертв было больше двенадцати тысяч.

— В истории мира всегда существовали чудовища, казавшиеся непобедимыми, но в конце концов их закапывали, — философски произнес Стэфан.

— Верно, мой друг, — подтвердил Данте. — А гробницу лет через двадцать после событий восстановили, чтобы она не особо бросалась в глаза. Теперь давай посмотрим, как обстоят дела возле уцелевших могильников.

— Их до сих пор запечатывают магией, ведь так?

— О, да, Тиль, — он улыбался, словно подросток, задумавший какую-то каверзу. — Несмотря на то, что мы приручили пар и заставили его служить себе, несмотря на то, что вот уже десять лет, как поднялись в воздух и почти пять лет пытаемся обуздать электричество, кое-что в Рапгаре не меняется и, поверь мне, не будет меняться еще очень и очень долго. Князья, а точнее то, во что они перерождаются, оживают не сразу и даже не через год. Есть время и гробницу построить, и, что самое главное, ее запечатать. И поверь, ритуал не такой сложный, как тот, во время которого ее можно открыть. Запереть гораздо проще.

По изгибающейся дугой дорожке, мимо старых каштанов мы подходили к очередным воротам, отмеченным княжеским многоугольником.

— Книга говорит, что вырвавшееся отсюда имело Облик, более всего похожий на тот, что носил Всеединый. Не знаю, насколько это утверждение верно, с учетом того, что из тех, кто видел Всеединого, никого нет в живых, — Данте остановился перед усыпальницей и начал снимать перчатки. — Возвращаясь к Ночному Мяснику, задумавшему такую милую каверзу, как локальный апокалипсис в отдельно взятом городе, хочу еще раз сказать тебе, что кровавого ритуала и жертв недостаточно. Должны еще поработать маги. А потом требуется смелый духом человек, чтобы поднять засов и распахнуть двери.

Он помолчал, убрал перчатки в карман, критически изучил монолитную постройку:

— Когда юный дурак выпустил своего папашу, лучэры едва не потеряли власть. Ты же знаешь, как мы ее любим. Чтобы больше подобное не повторилось, влиятельные семьи, в каждой из которой в ту пору были волшебники, создали несколько артефактов…

— Извини, Данте. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но времена, когда для того, чтобы сломать камень использовали кирки, давно прошли. Сейчас настало время взрывчатки, и она без труда снесет и эту преграду, и стены, если кому-то, действительно, захочется выпустить узников.

— Только конченому психопату захочется это сделать. Рапгар пережил много волнений, попыток переворотов, убийств и смертей, но никто не решился вскрыть могилу, потому что это гораздо хуже и быстрее чумы. А насчет взрывчатки ты заблуждаешься, потому что недооцениваешь магию, мой юный друг. Ничто, кроме нее, не отомкнет запертого замка. Ради интереса можешь достать Анхель и попытаться покарябать какую-нибудь плитку. Увидишь, что будет.

— Спасибо. Не хочется.

— Мудрое решение. Что касается артефактов, то они служили дополнительными запорами. Последней гарантией того, что какой-нибудь следующий живой Князь, если ему это придет в голову, не выпустит родственничка на волю. Раньше ворота подчинялись только правителю Рапгара, теперь же — никому.

— А что будет, если поднести к створкам ключ?

— Сейчас посмотрим, — сказал он и протянул руку.

Кольцо, изображающее голову Двухвостой кошки, мягко засветилось бледно-голубым, и я вздрогнул:

— Хочешь сказать, что у тебя…

— Один из таких замечательных предметов. Да. Артефакты разделили между десятью высокородными семьями уважаемых лучэров. Один из них достался моей семье. Мне передал его отец, хотя до этого момента я считал, что мы давно утратили фамильную реликвию. В хрониках кольцо описано совсем иначе, чем есть на самом деле. Мои предки позаботились о том, чтобы никто на него не покусился. По легенде мы давным-давно потеряли его в одной из колоний. Поэтому никто, кроме меня, а теперь и тебя, не знает, что это такое.

— И… как с его помощью можно открыть дверь?

— Представь себе, я не знаю и не хочу знать.

— Нужен ритуал и много жертв. Очень много крови, Тиль, — прошептал Стэфан.

— Ну, жертв и крови уже предостаточно. Что еще?

— Возможно, артефакт следует использовать во время последнего убийства, и когда замкнется круг…

— Зачем вообще что-то создавать, чтобы открыть усыпальницу, если этого не хочешь?! — возмутился я.

— Ты меня не слушаешь, Пересмешник. Артефакты не ключи, а дополнительные запоры. Они держат все это… — Данте обвел рукой мрачную ночную территорию. — Лучше, чем строительный раствор держит кирпич. Это кольцо — гарантия безопасности для высокородных лучэров, что больше подобной катастрофы не случится. Ты хотя бы представляешь, что произойдет, если какая-нибудь из тварей, что сейчас спит вечным сном, вырвется на свободу? В Рапгаре больше трех миллионов жителей! Да он опьянеет от крови и наберется таких сил, что остановить его будет невозможно! А если откроются две, пять гробниц?! Страну ждет катастрофа, по сравнению с которой война с Малозаном — легкий укус фиоссы!

142