Пересмешник - Страница 66

Рисах улыбнулся:

— Ему нравится с ними возиться.

Еще бы. Они же дети Катарины. Я не произнес этого вслух.

Кат немного недовольно сказала:

— И я никогда не возражала против этого, но детям рано интересоваться оружием. Талер Грэндалл дождется, что я устрою ему головомойку!

— Ты готов? — спросил меня Рисах.

Я пожал плечами:

— Не уверен, что к подобному можно быть абсолютно готовым.

— Я пытался поговорить с эр’Гвидо. Бесполезно. Он сказал, что это не его дело.

Кат тихо, но четко назвала главу Палаты Семи расчетливым ублюдком.

— Не страшно, — сказал я ее мужу. — Но за участие спасибо.

— Мы волнуемся, Тиль, — губы Кат дрожали. — Я всю ночь не спала. Если этот Витнерс хоть что-то тебе сделает, я этого так не оставлю.

— Отрадно слышать. Не волнуйся за меня, пожалуйста. Все худшее, что со мной было, уже случилось.

Она неуверенно кивнула и постаралась вернуть на лицо улыбку, так как возвращался Талер с уплетающими мороженое мальчишками.

— А вон и чэр эр’Налия. Что это с ним за девушка? — спросила Кат.

— Его знакомая, — уклончиво ответил я, не собираясь шокировать ее тем, что совсем рядом с ее детьми находится низшая, да к тому же дочь самой Крадущей.

Мы поговорили еще несколько минут, стараясь не касаться темы предстоящей дуэли. Затем я решил прогуляться по галерее, прежде чем вернусь в ложу к Данте. Мне хотелось побыть одному и хоть немного сосредоточиться на предстоящем. Хотя, конечно, несколько поздно я спохватился об этом.

Впрочем, сосредоточиться мне не дали.

Старина Арчибальд помахал мне лапой из своего перевозного аквариума, заверил в дружбе и поддержке, обещал написать пьесу о предстоящем событии. Я кисло поблагодарил его, а он, воодушевленный пришедшей в его голову идеей, требовал от окружающих бумагу и перо, чтобы записать мысли. Дьюгонь, как всегда, был навеселе, но на дно пока не шел и намеревался присутствовать перед Домом Чести.

Витнерса я нигде не видел, зато чэр эр’Гвидо, надменный, точно индюк, стоял, держа в руках армейский бинокль, и негромко разговаривал о чем-то с чэрой эр’Бархен. Они увидели меня одновременно, но глава Палаты Семи тут же отвернулся в другую сторону, туда, где команды грузчиков-махоров сваливали на телеги с помощью передвижных кранов обломки проигравших паровых машин, расчищая место для нового побоища. Чэра эр’Бархен, напротив, подчеркнуто вежливо склонила голову, приветствуя меня, и мне не оставалось ничего иного, как приподнять над головой шляпу.

За следующие несколько минут я оказался атакован благородными господами и чэрами. Каждый подходил ко мне, шепотом говоря, как правильно я поступил на балу у Катарины, защищая честь девушки, и что они на моей стороне и верят, что судьба будет ко мне благосклонна. Фелпсы, Поулсы, эр’Кары, эр’Фьюгги, Штайнеры и еще два десятка благородных фамилий из тех, кто был не в ладах с эр’Гвидо внезапно стали моими большими поклонниками.

Приходилось всех благодарить и заверять, как я тронут оказанной честью, хотя на душе скребли кошки. Ни один из них не пришел ко мне, когда я действительно нуждался в поддержке, и меня освистывал весь зал суда.

Возле комнаты для сигар я увидел господина Винчесио Ацио из Комитета по гражданству, разговаривающего с высокой блондинкой в темно-вишневом бархатном платье. Я узнал Клариссу. Удивительно, что рядом с ней не было ее братцев.

Не желая, чтобы она меня видела, я пошел в обратном направлении, но меня окликнули. Это был высокий господин в дорогом смокинге и еще более дорогом пальто. Ухоженный, подтянутый, элегантный, с располагающим к себе открытым лицом. Лишь в его карих глазах был какой-то изъян, как это бывает у людей, пресыщенных жизнью и богатством.

— Чэр эр’Картиа. Извините, что без надлежащего представления, но я искал с вами встречи. Меня зовут Мишель Тревор.

Я узнал его голос. Именно он говорил с господином Ацио обо мне под окном особняка Катарины. Молодой человек из колонии, к которому благоволила чэра эр’Бархен.

— Я всего лишь хотел сказать, что восхищаюсь вашим мужеством и поступком. И всецело на вашей стороне.

От него едва ощутимо пахло лауданумом, и я понял, откуда этот неестественный блеск в глазах.

— Благодарю. Сколько вы на меня поставили?

Секунду он выглядел ошеломленным, а затем рассмеялся:

— Как вы узнали?

— Все ставят. Азарт в крови граждан Рапгара. Уверен, вы не являетесь исключением.

— Разумеется, хотя жизнь в колонии несколько притупила мой задор. Я поставил достаточно, чтобы быть уверенным в вашей удаче.

— Ну, что же. Я постараюсь оправдать доверие.

В этот момент я заметил в толпе девушку с каштановыми волосами. Она стояла ко мне вполоборота, совсем недалеко. Я увидел карминовые губы, а потом посмотрел прямо в голубые глаза Эрин. Мы оба были ошеломлены встречей и замерли. Затем она резко развернулась и направилась к выходу.

Я извинился перед Мишелем Тревором и поспешил за таинственной незнакомкой из «Девятого Скорого». Людей было слишком много, бежать я не мог, так как это сразу бы привлекло внимание. То и дело в толпе мелькал каштановый завиток, но я нисколько не приблизился к Эрин.

Затем я и вовсе потерял ее, выскочил на лестницу, поспешил вниз, не слушая встревоженных вопросов Стэфана, не понимающего, что происходит. Внизу стоял контролер.

— Вы видели девушку? Каштановые волосы, голубые глаза, невысокая, в жакете и юбке серого цвета? Только что прошла здесь.

— Нет, чэр, — удивился тот. — Мимо меня никто не проходил уже минут двадцать. Все ждут финального боя.